Вопросов без ответов не существует. Ответы эти известны Богу, но могут быть неизвестны нам. Мы ищем эти ответы, чувствуя интуитивно, что они есть, — и находим рано или поздно. Но часто найденное не удовлетворяет нас. Мы сомневаемся и ищем вновь, стремясь приблизиться к совершенству Бога, знающего все.
Такова природа человека. В бесконечных спорах мы часто не замечаем, что, по сути дела, пришли к согласию — просто называем одни и те же вещи разными именами. И напротив, бывает, что самые глубокие противоречия скрываются там, где мы их не видим, называя по привычке совершенно различные вещи одним и тем же именем. Ученые и философы до сих пор ищут ответы на, казалось бы, самые простые вопросы — что такое точка, прямая, время, бесконечность, Бог. А ведь мы употребляем эти слова каждый день.
К тому же разные люди в одном и том же предмете или явлении могут усмотреть совершенно различные вещи — в зависимости от того, что они хотят увидеть. И это порождает новые разногласия и споры, новые вопросы.
Воистину человек хочет узнать ответы на все вопросы. Он хочет использовать возможности своего мозга на сто процентов, не задумываясь о том, что же будет потом. Но картина мозга, исчерпавшего свои возможности, выглядит просто удручающе! Вмещающий в себя бездну информации, он не способен породить более ни одной новой мысли. Неудивительно, что нам так хочется, чтобы наши способности были бесконечны.
Человек присваивает свойство бесконечности самым дорогим для него вещам: Богу, своим возможностям и чувствам (то, что everlasting love все же находит свой конец — хотя бы со смертью любовников, уже не так важно). Так же бесконечны, хотим мы верить, пространство и время. Ведь если они конечны, число вопросов и ответов тоже конечно и рано или поздно человеку нечего будет больше познавать.
Рано или поздно… Категория времени уже дважды проскользнула в наших рассуждениях: оба раза, когда мы говорили о поиске ответов. Действительно, время — это то, что отделяет для нас постановку вопроса и получение ответа. Разница в прошлом, настоящем и будущем для нас состоит в конечном счете в количестве познанного нами, в числе узнанных ответов. Это те ответы, которые Богу не нужно искать, ибо Он знает все. Ведь если Он действительно всемогущ, то способен познать все бесконечное многообразие мира — во времени и пространстве — одномоментно. Время не нужно Богу. События, воспринимаемые нами с интервалом в несколько веков или тысячелетий, для Него едины, как един и весь этот мир — Его творение.
Это четкое единство времени интуитивно прочувствовали еще древние — индусы, эвенки и др., — представлявшие время как человека или животное, а каждый временной промежуток соответствующим какой-то части тела. Древние понимали, что нельзя отделять день ото дня и год от года. Нельзя освобождать прошлое от будущего, а будущее от прошлого, как нельзя освобождать правую руку от левой, а левую от правой. И в этом — высший замысел Господень. Делить время — значит уничтожать его, как это продемонстрировал Зенон Элейский, все в той же погоне за ответами на неразгаданные вопросы.
Впрочем, Зенон лишь один из многих. В любом человеческом обществе всегда находились люди, склонные заниматься подобной вивисекцией времени. Слава Богу, что у них никогда ничего не получалось.
Одни, вооружившись примером гомеровских лотофагов, стремятся «освободить» будущее от прошлого. «Словарь ветров» называет их «анемофилами». Они твердо верят в то, что время бесконечно, и их не интересует, сколько его уже истекло, — ведь бесконечности нет предела и нет предела изменениям мира в ней. Анемофилы приветствуют любые перемены и предпочитают ветер его отсутствию, даже если это самая сильная буря.
Другие ценят время превыше всего, ибо считают, что это дар Божий и бездумно тратить его — величайший грех. «Словарь ветров» называет их «хронистами». Хронисты не уверены в будущем, как не уверены они и в том, что время бесконечно. Зато они уверены в прошлом — и тем паче стремятся «освободить» прошлое от будущего, несущего в себе вместе с ненавидимыми хронистами переменами неизвестность.
Анемофилы и хронисты живут вместе — в реальном мире и мире «Словаря ветров», в каждом из нас. Они любят, страдают, занимаются научными и прочими изысканиями, ведут между собой нескончаемые споры, в которых нет побежденных и победителей, они ищут ответы на одни и те же давно поставленные вопросы, чувствуя интуитивно, что эти ответы есть. И находят — рано или поздно. Часто найденное не удовлетворяет их. Они сомневаются и ищут вновь.
АБСОЛЮТНОЕ ВРЕМЯ — время, существующее безотносительно каких-либо циклов, в котором, напротив, все возможные циклы, явления и события, происходящие на различных участках бесконечной Вселенной, могли бы быть соотнесены. Понятие А.В., часто используемое как анемофилами, так и хронистами, поставлено под сомнение современной физикой, которая оказалась бессильной определить точную последовательность событий во Вселенной. Селигер Безымянский так комментирует это положение: «Если Вселенная бесконечна, бесконечно и количество одновременных событий в ней — как бесконечно число событий вообще. Поскольку бесконечность равна бесконечности, степень уверенности в традиционном определении времени, а тем более А.В., постепенно падает».
С точки зрения хронистов, А.В. должно быть присуще Часовщику, способному своим совершенным взглядом охватить сразу всю Вселенную. Классический контраргумент анемофилов базируется на известной цитате из 5-й книги Григория Ветра: «Если Часовщик действительно совершенен, то Он способен сразу увидеть всю вечность и все, что в ней происходило, происходит и будет происходить. Время не нужно Часовщику, оно нужно лишь несовершенным существам, людям в том числе. Человек, как известно, способен воспринимать одновременно лишь очень небольшое число вещей».(См. Семь.) Возможно, на этой же цитате основывается и следующая фраза, приписываемая Эйнштейну: «Для нас, верующих физиков, разница между прошлым, настоящим и будущим — лишь иллюзия, хоть от нее и трудно отказаться».
АНЕМОМЕТР ФИВАНСКИЙ (ок. 189 до н.э., Фивы Греческие — ок. 148 до н.э., Афины) — хронист, принятый анемофилами на службу в Башню Ветров. Настоящее имя неизвестно. После смерти отца унаследовал только долги покойного, с которыми сумел расплатиться еще в молодости. А. занялся ростовщичеством и изрядно преуспел на этом поприще. Мог оценить любую вещь на глаз с 98-процентной точностью и очень высокой степенью уверенности. Однако куда исчезло все богатство А.Ф. после его смерти, неизвестно, так как детей у него не было, а о наследниках он не позаботился.
В 159-м был приглашен для проведения инвентаризации в Башню Ветров. После осуществленной им блестящей оценки собранных жрецами материалов (манускриптов, флюгеров, камней из пещер Эола и т.д.) был принят на постоянную работу в должности Старшего помощника Смотрителя Коллекции. Хотя жрецы прекрасно понимали, что перед ними чистокровный хронист, они не выражали никаких опасений по поводу пребывания в их стане врага: последний настолько гордился достигнутым, что что-либо касающееся будущего вряд ли могло его заинтересовать. К тому же еще не созданное он оценить не мог.
А.Ф. проявил незаурядные способности при оценке разрушений, нанесенных сильнымии сумасшедшими ветрами, за что и получил свое прозвище (греч. анемос — «ветер», метрео — «измеряю»). На основе его оценок жрецы Башни Ветров установили зависимость между силой ветра и средней величиной разрушений и убытком, а затем стали делать прогнозы, которым сам А.Ф. никогда не доверял. В городе тем не менее стали узнавать о количестве кораблекрушений уже сразу после бури, еще до того, как А.Ф. проводил реальную оценку. Но так как результаты, присылаемые из Башни Ветров, всех устраивали, А.Ф. пришлось вновь вернуться к Коллекции и заняться оценкой новых поступлений. Однако вскоре в связи с очередной смутой поток поступлений резко сократился и даже иссяк. За неимением неоцененных неодушевленных предметов А.Ф. стал практиковаться на кошках, козах, рабах, а вскоре перешел на оценку коллег и начальства. После разговора с одним из жрецов, содержание которого осталось неизвестным, А.Ф., будучи в очень дурном расположении духа, впервые отправился бродить по окрестностям Башни. Его труп нашли лежащим возле колодца. Очевидно, А.Ф. увидел в воде собственное отражение и не смог себя оценить. В память о сем печальном событии имя А.Ф. увековечено в названии прибора для измерения ветра.
АНЕМОФИЛЫ (греч. анемос — «ветер», филео — «люблю») — первоначально ветропоклонники в Др. Греции. В более широком смысле — все освобождающие будущее от прошлого. А. всегда предпочитают ветер его отсутствию, даже если это самая сильная буря. А. приветствуют все перемены, даже если они не являются переменами к лучшему. Такой оптимизм основывается на очень высокой степени уверенности в том, что время бесконечно, а Часовщик всемогущ. Григорий Ветер, столп анемофильства, писал: «Поскольку время бесконечно, а жизнь человеческая занимает какую-то его часть, она тоже бесконечна (часть бесконечности равна самой бесконечности, аксиома, к которой Анемофоб Великий пришел еще в молодости). Точно так же если Часовщик всемогущ, а человек и все присущее ему являются частью Его, то человек также всемогущ и должен лишь открыть в себе эти способности».
Общество А. было основано в III в. до н.э. в противовес обществу Кроноса (хронистам). Изначально это было религиозное объединение, а сами А. поклонялись всем ветрам — от Борея до Афелия. Постепенно общество переключалось и на другие сферы деятельности, благо А. нашли много единомышленников. В Уставе Общества (время создания неизвестно) записано следующее: «Анемофилом считается человек любого возраста, пола, склада ума и социального положения, который желает изменить свою жизнь, не тяготясь условностями прошлого и уподобить себя ветру, всегда несущему в себе перемены. Истинным анемофилом может являться даже человек, никогда не слышавший о нашем обществе, но верный его идеалам».
А. составляют неотъемлемую часть любой цивилизации, но концентрация их на различных участках Бытия различна. А. делятся на пассивных и воинствующих. Именно из среды А. выходят все предсказатели. Замечено, что во времена смут число А. резко возрастает, что, видимо, связано с переходом части хронистов в лагерь А. В мирное время происходит обратный процесс. Вот почему, к примеру, все фундаментальные труды, энциклопедии и словари создаются во времена социальной стабильности. Неизвестно, относится ли это утверждение к Словарю ветров.
История человечества хранит в себе немало примеров столкновений А. и хронистов. Ситуация, однако, осложняется тем, что эти столкновения фиксируются и исследуются хронистами, изрядно преувеличившими число своих побед и «забывшими» о своих поражениях. А. больше интересуются будущим, вследствие чего в сражениях мечом и пером с хронистами они всегда оказываются лучше подготовленными.
АНЕМОФОБ ВЕЛИКИЙ (ок. 95 — 31 до н.э., Афины) — один из жрецов Башни Ветров, порвавший в дальнейшем с анемофилами и анемофильством. Настоящее имя — Ксантор. О детстве и молодости ничего не известно. В возрасте двадцати девяти лет был принят на службу в Башню Ветров в должности Младшего смотрителя за Флюгером. Сделал блестящую карьеру и вскоре занял третий по значимости пост в Башне — пост Ответственного за Солнечный Циферблат.
Через некоторое время (в 58 г. до н.э.) Башню постигла очередная смута. Причиной тому была большая, пришедшая с Востока и на месяц загородившая солнце туча. По Солнечному Циферблату нельзя было более определять время (его определял теперь Ответственный за Водяные Часы, в связи с чем Ксантор отошел на второй план). Согласно его собственным записям, которые он регулярно вел с того летнего дня 58 г, когда стало ясно, что туча пришла надолго, он неустанно молился в течение этого месяца всем ветрам, но ни один из них не унес ненавистную тучу. Тогда Ксантор ушел к хронистам и поменял имя. Прозвище Великий он получил уже после смерти за свои труды, активно использовавшиеся его непосредственными преемниками, но устаревшие в довольно скором времени.
Неизвестно, связано ли имя А.В. со словом «анемофобия».
АНЕМОФОБИЯ — боязнь ветра.
Парадокс заключается в том, что хотя хронисты, как правило, не любят ветер, особенно сильный или сумасшедший, и страдают А., анемофилы подобной неприязни к Кроносу не испытывают, так как они в большинстве своем просто не интересуются историей и мифологией древних.
БАШНЯ ВЕТРОВ — башня в Афинах, построенная во II в. до н.э. Андроником Кирестом в честь богини Афины Архегетиды. Строение анемофилов. Сохранилась до наших дней. Прекрасный ориентир.
Название Б.В. получила уже в современную эпоху — очевидно, по декору. Высота Б.В. — 12,8 м, диаметр — 7,9 м. На каждой из сторон Б.В., имеющей октогональное сечение, изображена фигура божества ветра данного направления (С — Борей, СВ — Кайкий, В — Афелий, ЮВ — Эвр, Ю — Нот, ЮЗ — Липс, З — Зефир, СЗ — Скирон). Под фигурами ветров находится разметка Солнечного Циферблата, так как в Б.В. занимались в первую очередь измерением времени (на эту, основную, функцию Б.В. указывает также греч. название здания — «хорологиум» (отсюда и лат. Horologium), т.е. «(солнечные) часы»). В то время когда солнце не светило, использовались водяные часы (греч. «клепсидра») — таким образом измерение времени было непрерывным. На вершине Б.В. установлен Флюгер в виде фигуры Тритона, палочкой указывающего соответствующее направление ветра.
При Б.В. находился штат жрецов, в разное время имевший разную численность и состав.
Точная копия Б.В. (построена в 1844 г.) находится в Севастополе при Морской библиотеке (близ Синопской лестницы). Именно посещение этой копии побудило в свое время Селигера Безымянского заняться изучением античности.
«Воспоминания о моем первом посещении Севастопольской Б.В., — писал Селигер, — всегда успокаивали меня, даже после самых ожесточенных споров с хронистами на научных симпозиумах и в продуктовых магазинах. Даже Оригинал в Афинах не произвел на меня такого сильного впечатления. Более того, мне до сих пор кажется, что та Б.В. II в. до н.э., о которой я столько читал и которую я многократно рассматривал на фотографиях, и Б.В. в Афинах, которую я увидел во время своей первой поездки в Грецию, — два разных здания, причем последнее — более настоящее, если позволите так выразиться. Впрочем, надеюсь, это все, что у меня осталось от восприятия хрониста, бывшего свойственным мне в известной степени в молодости. Именно этот визит в Б.В. в Афинах и навел меня на путь истинный: я осознал раздвоение описания и реальности и услышал вопрос, который до сих пор не дает мне покоя.
— Почему греки занимались изучением ветров и измерением времени в одном месте?
Вопрос был очевидным для туристки, задавшей его экскурсоводу, так и не сумевшему на него связно ответить, но не для меня, столько лет занимавшегося античностью. Я, признаюсь, никогда над этим не задумывался. Итак, почему?
Была ли это первая попытка научного синтеза или просто естественное восприятие вещей? Хронисты привыкли расщеплять единосущный мир на стремящееся к бесконечности число частей, давая им все новые и новые имена (см. лингвистическое доказательство бытия Часовщика Фаты Морганы). Они делят материю на молекулы, время на прошлое, настоящее и будущее. А ведь есть только единство. Древние эвенки считали время человеком, единство частей которого обусловливает саму жизнь его и здоровье. А что мешало древним грекам считать время и ветер столь же неразрывными, как левая и правая рука, как вчера и завтра? И даже если греки считали время ветром, а ветер — временем, они не были правы более или менее тех, кто объединил бы в своих изысканиях вентилятор, Часовщика и лист бумаги, на котором написаны эти строки. Ведь пришли же Минковский и Эйнштейн к идее однородного четырехмерного пространства-времени».
БЕСКОНЕЧНОСТЬ — категория, которой пользуются равно и хронисты, и анемофилы, хотя никто из них не дал ей удовлетворительного определения и описания. Б. характеризует следующее соотношение: каждая из бесконечного числа ее частей также бесконечна, т.е. равна самой Б. Еще Анемофоб Великий пришел к такому выводу, впервые задавшись вопросом: что длиннее — прямая или луч? Стоит отметить, что подобное равенство части и целого присуще также нулю.
Б. является характеристикой всех свойств Часовщика. Во всемогуществе Его заложена возможность любой из Его частей (Его творения), в т.ч. и людям, стать равной Ему.
Категория Б. приписывается также пространству и времени, но далеко не все хронисты согласны с этим. «Что за глупость, — писал в своем «Дневнике одного хрониста» Майкл Хэддок, — полагать, что время не имеет конца. В каком-то странном словаре (не помню уже ни его названия, ни как он ко мне попал) я читал, что часть Б. равна самой Б. Но ведь не вызывает сомнений то, что жизнь человеческая конечна. Какие бы громадные планы ни строили мы на будущее и какие бы надежды ни возлагали на него, смерть может настигнуть нас в самый непредвиденный момент. Но жизнь каждого человека, конечно же, занимает определенный отрезок времени. Следовательно, время конечно».
БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА (Ursula Major) — созвездие, расположенное в непосредственной близости к Сев. Полюсу звездного неба, ассоциируемое с Севером и северным ветром (ср. лат. Septemtrio «семь волов» — название созвездия и сев. ветра). Прекрасный ориентир, так как семь ярких звезд Б.М. хорошо различимы на небе.
Тем не менее это созвездие вызывало у разных народов различные ассоциации: медведица у греков, колесница, упряженная семью волами у римлян, Одноногое божество по имени Ураган у индейцев киче (Ураган на языке киче и означает «одноногий»).
БЫЧИЙ БИЧ (caw quaker) — ветер, известный с давних времен (предположительно первые свидетельства о нем поступили из Гарамантиды). Названия получил за то, что заставляет встречный скот пятиться назад, разворачивая его за рога.
ВАВЕЙДВЕРЕЛД Виллем (Wawydwereld Willem, р. 1921, Виндхук, Намибия) — южноафриканский историк. Труды по древней истории Юж. Африки, Гарамантиды и Др. Греции. Ему адресовано большее число писем Селигера Безымянского.
ВЕНТИЛЯТОР — устройство, преобразующее электрическую энергию в ветер. Не исключено, что сама эта энергия была получена на ветряной мельнице.
ВЕТЕР — «движение воздуха, как правило, горизонтальное» по определению хронистов и «отсутствие штиля» по определению анемофилов. Различают В. естественного и искусственного происхождения (например, полученный с помощью вентилятора).
К изучению, описанию и измерению В., а также попыткам прогнозирования его европейскую науку подтолкнула Балаклавская катастрофа. В 1856 г. в Балаклавской бухте (у берегов Крыма) внезапно налетевший шторм уничтожил практически весь находившийся у берега англо-французский флот. Балаклавская катастрофа не спасла Россию в Крымской войне, но произвела сильное впечатление на Европу. По понятным причинам упоминается российскими хронистами гораздо реже, чем западными.
«Часто говорят, что человек, в отличие от Часовщика, не может управлять многими вещами, временем, например, — писал Селигер Безымянский Вавейдверелду. — Но В. тоже когда-то считался неуправляемым и непредсказуемым — до тех пор, пока Балаклавская катастрофа не тряхнула Европу как следует. Именно тогда, в 1856 году, ученые взялись за ум и многого достигли. По крайней мере, сегодня В. не так свободен, как во времена Анемометра Фиванского или Фаты Морганы».
Касательно разновидностей В. сложились две противоположные точки зрения: многие анемофилы считают, что существует лишь единое движение воздуха, единый В. Хронисты в большинстве своем считают, что В. никогда не бывает одним и тем же — даже пассаты каждый раз несут в себе новый воздух («воздушная интерпретация» знаменитой фразы Гераклита о том, что «нельзя дважды войти в воды одной реки»).
old.kinoart.ru/2001/8/19.html
@музыка: Ricardo Arjona -Bar
@настроение: хуже не бывает
@темы: Воспоминания, Для памяти, Кино, Литература, anhelo, Мысли вслух, Ссылки, Цитаты