Не знаю, к бардам у меня странное отношение... никогда не слушала эти песни запоем, ну за исключением тех, которые схватывала в своем туристическом детстве. Это было мило, но скользило по кромке сознания, не оставляя следа. А потом был человек, который мне их СПЕЛ. Это не было ни профессионально до умопомрачения, ни изощренно, ни через край эмоционально... Это было просто пение, но меня вдруг цепануло, без соплей и лишних сантиментов. И, в особенности, Городницкий – ироничный, бывалый, земной, шелестящий. Помните в «Солярисе» был очень верный момент, когда только что прибывшему Кельвину объясняют назначение резной бумаги на вентиляционной трубе в каждой каюте… ее шелест, это шелест земных деревьев, эхо твоей земной жизни. В песнях Городницкого для меня всегда есть это самое эхо его любви к Земле, именно к Земле с большой буквы, к этой необъятной планете, ее океанам и лесам, в которых живет это эхо, вплетенное с миру по нитки в каждую из его песен, будь это ироничный бурлеск про жену французского посла или пронзительная и обыденная история еще одного предательства. Это эхо есть и в каждом человеке.

А еще он очень здорово поет про Москву. В одну из этих песен я почти что влюблена потому что она про мою малую родину, буквально про мой дом потому что она без пафоса говорит о важном, ненавязчиво и тепло.

Скачать и послушать можно здесь

http://www.megaupload.com/?d=VA4L8KED



А вот словечки (песенка почти что моя ровесница



НА МАЯКОВСКОЙ ПЛОЩАДИ В МОСКВЕ

А.Городницкий





На Маяковской площади в Москве

Живет моя далекая подруга.

В ее окне гнездо свивает вьюга,

Звезда горит в вечерней синеве.

Судьбы моей извилистая нить

Оборвана у этого порога,

Но сколько ни упрашивай я Бога,

Нам наши жизни не соединить.



На Маяковской площади в Москве,

Стремительностью близкая к полету,

Спешит она утрами на работу,

Морозный снег блестит на рукаве.

Наш странный, затянувшийся роман

Подобен многолетней катастрофе.

Другим по вечерам варить ей кофе,

Смотреть с другими в утренний туман.



Но в час, когда подводный аппарат

Качается у бездны на ладони,

Ее печаль меня во тьме нагонит

И из пучины вытащит назад.

Но в час, когда, в затылок мне дыша,

Беда ложится тяжестью на плечи,

Меня от одиночества излечит

Ее непостоянная душа.



На Маяковской площади в Москве,

За темною опущенною шторой,

Настольной лампы свет горит, который

Сияет мне, как путеводный свет.

Пусть седина змеится на виске -

Забудем про безрадостные были:

Пока еще про нас не позабыли

На Маяковской площади в Москве.



1984