Когда - то, в пору своего сильнейшего увлечения Нотром, когда завязывались такие переписки, которые писали по вечерам в ворде как многостраничный роман, написала я одному человеку краткий список тех книг, которые пришли мне в голову и которые хоть чем - то но поспособствовали созданию моего мироощущения.Сегодня перечитала и поняла, что список стал больше и обширнее, но как и 4 года назад, эти книги до сих пор со мной.



Гессе . все 6 томов, не стану говорить что конкретно, все его

книги создали мир, в который меня пустили слишком глубоко,

откровенности такого уровня я не встречала в жизни. Они научили

быть удивленным перед миром, правда не поведали как тяжело это,

особенно когда это входит в привычку, а к этому так быстро

привыкаешь (много позже прочла биографию Гессе, но к тому времени

сама уже нахлебалась, так что многое в ней не стало

открытием).



Томас Манн "Доктар Фаустас› - это мучительно тяжело. Но мне

повезло, как никому, был Человек, который создал для меня эту

книгу, подготовил меня к ней, показав, насколько я ничего не

понимаю в том, что читаю. Фактически показав мне своими тремя

лекциями по этому произведению, что и собственно моя уверенность

в моем же умении читать в корне ошибочна. И только благодаря

этому этот дурманящий роман Германии, музыки, математики и

Великой Войны затянул как омут нечистой, но жаждущей совести.



Чингиз Айтматов ќБуранный полустанок› - школьное потрясение.

Книга, которая сорвала заслонку, отделявшую желание читать и

анализировать от мирного незнания. Это пробуждение.

Ненавижу Тургенева, но его ќРудин› - первое понимание, что своей

жизнью я могу распоряжаться сама и острое осознание, что в моих

же силах эту жизнь забрать и никто не может меня в этом

разубедить.



Маркес ќСто лет одиночества› - научила понимать, что магия и

повседневность не обязательно взаимоисключающие понятия, а

вымесил имеет ровно столько же прав на реализацию в жизни,

сколько и живорожденное дитя.



ќСлепые›, ќКукольный дом›, ќСтранники›, ќПилигрим› и так далее,

любые повести, пьесы и вообще весь корпус скандинавской

литературы: Гамсун, Стринберг, Янсен, Лагерквист, Андерсен и

многие другие. Это жестокое очарования взгляда со стороны,

обшаривающего беспощадным, равнодушным взглядом. Все так как оно

есть, волшебство и убийство, соседи и незнакомцы, гостеприимство

и предательство, города и одинокие таверны, нищета богатства и

богатство нищеты, выигрыш и проигрыш, который может достаться

любому и кому не нужен совсем и кому он так нужен, равно как и не

достаться никому - все это жизнь, и вся жизнь обыкновенная

пыльная, заснеженная, усыпанная желтыми листьями и смоченная

дождями дорога. На которой нас не раз обберут и отблагодарят,

встретят и прогонят, обманут и в конце концов зароют. Под Чьим .

то неусыпным взглядом.



Роберт Музиль и ќНад пропастью во ржи›, ќВыше стропил, плотник› -

существуют и другие молодые и незащищенные, которые чувствуют

омерзение и восторг одновременно, прогибаются и выпрямляются, не

я первая, не я последняя. Это выделяет каждого в личность, но не

делает более ценным, нежели все остальные.



Бернанос - заставил задуматься над выражением ќОдному Богу может

быть известно, что творится в душе атеиста›. Пыльная проза, проедает насквозь, от нее больно дышать.



Ницше . создал для меня прецедент необъятного, объятого в серии

совершеннейших парадоксов. Самое любимое наверное это вот

это: ќТак говорил мне однажды демон: даже у Бога есть свой ад .

это его любовь к людям›.



Мунье и весь корпус персоналистов, включая Бергсона и философию

жизни с Альбертом Швейцаром во главе . это то, что в свое время

я читала как себя и ответы на многие вопросы, что мне были

непонятны во внутреннем устройстве человека.



Лотман, Бахтин, Выгодский, Барт . показали, что существует

система, которая может объяснить все процессы, как один

движущийся и расширяющийся текст и что сама структура может быть

повествовательной, и смысл действительно содержаться буквально

между строк в их геометрии. Короче это структуральная макро и

микро лингвистика, которой при желании можно объяснить даже

взаимосвязь между раздавленной бабочкой и вымиранием динозавров,

что так изящно сотворил Бредбери.



Буддизм и легенда о Сидхартхе (Упанишады, Бхагават Гитта) .

откровением, что существует другая ось мира, что существует не

только верх и низ, но еще и горизонт. Срединный путь и укрощение

себя, потому что познав себя -познаешь мир, ведь все есть внутри

нас, что есть вовне. Макро и микрокосмос есть суть повторение

малого в большом, и все, что уже было еще будет, и все что уже

было еще вернется. Все есть круг возвращения.



Льюис и его Хроники Нарнии, в купе с Письмами Боломута и его

исследованием Христианства, а так же жизнеописание Франциска

Ассизского и его произведения . у всего есть душа, у животных,

деревьев, но самое главное, что у всего, что рождено есть Память.



Хосе Сарамаго . боль может испытывать всякий и придуманный и

живой и никто не в праве говорить, что кому . то из них хуже или

сложнее, чем другому.



Эко и Акунин . развлечением может быть и умный век средневековья

и 19 век России, был бы стилизатор достаточно талантлив. Сила

слова, одним словом



Кейт О Риордан и Андахази . любовь может быть всякой. Главное

все же в том, что пока она еще жива.



Кант . это его вещь в себе и знаменитая сентенция все, что

осталось еще в этом мире, это звездное небо над головой и

моральный закон внутри нас. С тех пор, как он произнес эту фразу,

космос уже давно не загадка, интересно, что со временем

произойдет с моралью внутри нас.



Базен . Мережковский, Анненский, Шкловский, Добротворский - это проза,

которая научила, что и людей, которых считаешь своими

оппонентами можно уважать и признавать их силу, уважать их. Что

можно попытаться понять, не приняв.



Эмиль Мишель Чоран, Андреев, Делибес, Кисьлевский . пессимизм,

настоящий, испытанный на своей шкуре, вылившийся в потрясающие

мемуары, способен отнимать у своих авторов жизни.. и приносить

силы в жизни совсем других людей.



И еще сотни книг. Тут же получился достаточно однобокий список,

без специальной литературы, но и так я слишком расписалась. Что

объединяет все эти книги, и сотни других, которые просто не

смогла сейчас описать словами? Долго думала над этим. И в голову

приходит только один ответ: они открывали мне существование

ДРУГИХ: слов, самосознаний, внутренних координат, наук,

отношений, структур, миров. Короче ДРУГИХ.